Морарг понимал, что ему нужно держаться подальше от кровавой дуги Безмолвия, оставаясь рядом со своим примархом. Примарх и его советник прорывались сквозь толпу самых обычных солдат, которыми кишел атриум Цитадели. Жнец двигался вперёд, машинально лишая жизни сотни людей каждым взмахом огромного серповидного лезвия. Советнику ничего не оставалось делать, кроме как добивать тех немногих, кто смог выжить после смертельного поцелуя Безмолвия. Мортарион был непоколебим и целеустремлён, упорно продвигаясь вперёд. Целые группы солдат падали замертво, только соприкоснувшись с ним, а выдержавшие первый удар прожили ненамного дольше своих собратьев. Тем временем Саван Смерти сметал все силы, которые пытались их окружить, появляясь из гулких галерей по бокам атриума. Преторианцы разбивали врагов вдребезги о веретенообразные рифленые колонны, поддерживающие свод крыши. С балконов застекленных галерей в сотнях метров над головой малиновым дождём падали импульсы лазерного огня, привлекавшие к себе внимание. Морарг выстрелил в ответ и громко отдал приказы легионерам Гвардии Смерти, только что ворвавшимся через брешь, оставленную их примархом. Советник моргнул, отметив на дисплее ауспекса иконки, символизировавшие командиров отрядов. Они поняли его распоряжение и подняли свои болтеры вверх. Оглушительный сосредоточенный огневой залп уничтожил платформы, скрывавшие целый батальон снайперов Иникса. Их тела вместе с разбитыми кирпичами и осколками хрустальной арки падали вниз на мраморный пол подобно каплям дождя.
Лампион пронзительно завыл свою песню, Морарг пробрался сквозь трупы туда, где стоял Мортарион. Жнец использовал энергетическое оружие, сжигая толстые петли огромного медного люка, установленного на возвышении. Когда металл расплавился и потёк, дверь осела и упала вниз, открыв проход. Обжигающий и насыщенный дымом воздух вырвался наружу.
— Спускаемся, — произнес Мортарион. — Там наша работа будет окончена.
Советник кивнул и развернулся к воинам, стоящим позади него:
— Охранять здание, уничтожить оставшиеся цели! — он помолчал и повернулся к Мортариону. — Мой Лорд, Вы хотите…?
Но Жнец уже спускался вниз. Семеро из Савана Смерти выстроились позади, чтобы последовать за ним. Морарг кивнул сам себе и продолжил:
— Держите меня в курсе всех событий, — произнес он по воксу, зная, что его приказы будут переданы «Бледному Сердцу», а оттуда флоту Гвардии Смерти на орбите. — Лорд Мортарион хочет окончить эту битву собственноручно.
Каифа, воспользовавшись моментом, перезарядил болтер, и побежал вниз по широкой лестнице вслед за примархом и его Саваном Смерти. Он подозревал, что его присутствие не обязательно в предстоящей битве, но находиться в таких обстоятельствах и быть свидетелем ничем не сдерживаемого водоворота холодного гнева Мортариона ему было не впервой. Если такова была задача и сегодня, пусть так. Он со смирением будет нести это бремя.
Каифа Морарг был Бледным Сыном Гвардии Смерти, родившимся на родной планете Легиона, Барбарусе, не был наследником Терры, как некоторые из них. Для многих в братстве всегда будет существовать раскол между «первоначальными» воинами XIV Легиона, известными как Сумеречные Налетчики, прибывшими на Барбарус с Императором, желавшим найти своего давно потерянного сына, и простыми людьми, которых Мортарион сам вызвал из своей Гвардии Смерти в состав легиона, впоследствии переименованного в их честь.
Воспоминания о том значимом дне были туманными, но ещё существовали на задворках памяти Каифы. Он быстро отмахнулся от них, не допуская потери концентрации, и сосредоточился на спуске. От изогнутых стен широкого лестничного колодца отражалось эхо выстрелов и криков. Примарх и его личная охрана расправлялись со всеми, кто был слишком медлителен, чтобы укрыться от их рук. Звук их шагов не прерывал свой ритм ни на секунду.
Молчаливые бойцы Савана Смерти подражали примарху внешним видом: дизайном их усовершенствованных терминаторских доспехов, боевыми затемнёнными косами, как у Жнеца, накидками, тёмными плащами и тяжёлыми пласталевыми шлемами, которые закрывали лица подобно бесстрастному виду маски–решетки Мортариона. Саван Смерти был безмолвен, они общались только с помощью боевых знаков и аудиальных кодов взлома. И в редких случаях, когда им нужно было передать сообщение, они использовали вокс. Все семеро всегда ходили с примархом, не отходя от него дальше семи шагов. Считалось, будто повторяющееся число приносит удачу. Это было древнее поверье, восходящее еще к первым человеческим колониям на Барбарусе, но с годами оно потеряло свой суеверный оттенок и рассматривалось как простой тактический приём.
Морарг никогда не задумывался об этом, по крайней мере, до недавнего времени. Некоторые из воинов, с которыми он беседовал в ложах Давина, говорили о благих числах, они говорили о силе таких символов и о том, как они могут влиять на вещи в реальном мире. Каифа нашёл эти идеи весьма интригующими, но не более. Он всегда был человеком, выбирающим незамысловатые пути. Мистика и сверхъестественное были для него анафемой. Ненависть к существам, олицетворяющим подобное, была впитана с молоком матери. Он существовал, чтобы убивать подобных тварей и делал это ещё на Барбарусе, будучи простым человеком. Но, как и рассказ о магии чисел и их силе, чем дольше Морарг жил, тем больше это походило на историю, которую ему когда–то поведали, а не на что–то, испытанное лично.
Один из Савана оглянулся на советника Мортариона, но потом снова отвёл взгляд. В самое лучшее время этих стражей было трудно отличить друг от друга. Каифа не имел ни малейшего понятия, какие лица скрыты под этими масками. Жнец сам лично выбирал легионеров, которым был дарован Саван. Он никому не говорил о своём выборе. Когда один из них умирал в бою, броня, как поговаривали, поглощала тело внутри. Воина, выбранного на замену убитому стражу, объявляли погибшим на поле битвы, внося в списки павших. На самом же деле он лишал себя всякой индивидуальности и становился частью Савана Смерти, имея честь стоять рядом с Мортарионом так близко, как ни один другой Гвардеец Смерти не мог бы, не будучи доверенным лицом своего Лорда.
«Удостоюсь ли я когда–нибудь такой чести?» — Морарг на мгновение задумался, но тут же одёрнул себя. Он уже получил свою награду. Примарх снял его с поста в прорывниках и сделал своим советником.
«Очевидцем» — поправил себя Каифа. В Гвардии Смерти никогда не было ни хранителей знания, ни летописцев, только такие, как и он сам — боевые братья с острыми воспоминаниями и цепким взглядом. «Если я должен задокументировать всё происходящее с моим легионом и моим лордом, то так тому и быть. Это такое же хорошее призвание, как и любое другое».
Колодец, по которому они спускались, становился шире, и они уперлись в комнату с двумя полукруглыми дверями в дальней стене. Роскошные ковры и гобелены, украшавшие опорные колонны, позолоченные предметы, произведения искусства в каждой нише просто кричали о том, что это владения правителя. Палец Морарга дернулся на спусковом крючке. Это чрезмерное удовлетворяющее и потакающее низменным желаниям изобилие должно быть уничтожено.
Столбы ядовитого пара и влажной, гнетущей жары просачивались сквозь решётки в полу. Угрюмое оранжевое свечение, направленное вдоль огромных световых ловушек, освещало это место адским сиянием. Морарг услышал странное эхо за топотом собственных сапог и напрягся. Комната была похожа на арену, несмотря на очевидные попытки заставить её выглядеть иначе.
Саван Смерти, казалось, почувствовал то же самое и сформировал защиту вокруг Мортариона. Жнец оставался неподвижен, но готов к угрозам, ожидающим его в этой комнате. Он стряхнул кровь убитых с Безмолвия и потёр рукоять, готовясь к битве.
Каифа услышал стук огромных металлических когтей по мрамору, скрежет, лязг, словно сотни мечей медленно тащили по плитам. Его авточувства различили две неуклюжие фигуры, прорывающиеся сквозь обжигающие стены пара. Это были человекоподобные существа, которые неслись по полу к примарху, каждый из них имел сотни лезвий и жужжащих лазерных лучей вместо рук. Звенящая дисгармония колокольных звуков исходила от тысяч дребезжащих инъекторов, что были воткнуты в обнаженную плоть их бёдер и торсов. Неуклюжие фигуры были своего рода модифицированными людьми, похожими на гигантских огров. Гвардейцы подумали, что их могли создать какие–то неопытные инженеры, которые захотели скопировать модель воина Легионес Астартес. Близнецы–уроды, питающиеся коктейлями метатрофических наркотиков, были выпущены на свободу в качестве стражей этого места.