Тифон протянул руку, потрогав пальцы пустой перчатки. Она оказалась более гибкой и вместе с тем гораздо легче, чем он ожидал.

— Прекрасно сработано, — на шее скафандра висел шлем с конической передней частью, и он осмотрел его. Полоса из литого бронестекла закрывала глаза владельца, а острый клюв, казалось, был снабжен слоями плотного фильтрующего материала. Трубки, идущие из обработанной смолой бумаги, переплетались друг с другом и соединялись с контейнером, расположенным между лопатками на спине доспеха.

— Там есть воздушная камера и насос, который приводится в действие движениями владельца, — объяснил Раск. — С прикрепленным шлемом он полностью герметичен, и никакие токсины не смогут воздействовать на владельца, — он замолчал и облизал губы. — Ну… Во всяком случае, так должно быть.

— Полагаю, вы проверили скафандры в тумане, — сказал Тифон, все еще глядя в мертвые глаза маски. — Как далеко в них можно зайти?

Раск отвел взгляд.

— Недостаточно, — признался он. — Некоторые добровольцы не выжили. Нам пришлось тащить их обратно за веревки.

— Это была одна из первых моделей, — подчеркнул Мортарион, подойдя к самой большой стойке. Он открыл взору закрепленный на ней скафандр, и по его размерам Тифон понял, что тот сделан специально для Жнеца. — Эти версии были улучшены. Обязанности Раска в Убежище заключались не только в том, чтобы защищать его, пока мы сражаемся. Он руководил созданием этой брони.

— Понятно, — Тифон рассматривал свой собственный боевой доспех, сравнивая его с тем, что находился на стойке. Каково было бы носить что–то вроде этих новых костюмов, что–то настолько замкнутое и громоздкое? Он задался вопросом, не будет ли ему это мешать.

— Признаюсь, я предпочитаю сражаться с большей свободой, доступной мне.

— Пока ты не научишься дышать ядом, ты никогда не сможешь сразиться с Некаре, — огрызнулся Мортарион, и Тифон едва удержался, чтобы не клюнуть на приманку.

— Это то, что позволит нам закончить войну, — Мортарион обвел рукой комнату. — Всего за несколько лет мы создали беспощадную армию из стада запуганных, послушных низших. У нас есть лучшее оружие, благодаря нашим кузнецам и оружейникам. Но острие меча должно быть ближе, чтобы разрезать мясо. Это… — он положил свою руку с длинными пальцами на нагрудник боевого доспеха. — Это позволит нам стать ближе.

— У нас достаточно этих доспехов, чтобы снарядить целую армию? — рискнул спросить Тифон, догадываясь, каким будет ответ. Снаряжение в этой пещере, вероятно, было всем, что у них имелось, и молчание Раска подтвердило подозрения.

— Я возьму лучших воинов, которые у нас есть, — сказал Мортарион. — Ты среди них, мой друг. Элитное подразделение, которое набросит саван смерти на Владык. Мы покончим с ними за одну ночь, полную огня и перерезанных глоток, — он показал зубы при этих последних словах, забывшись в предвкушении момента.

Пристальный взгляд Тифона впился в Раска, но тот не ответил.

— Дюрал не хочет признаваться в своих сомнениях, но я слышу их так же громко, как если бы он кричал, — он взглянул на Мортариона. — Это смелый план, Жнец. Но это и огромный риск. Вы полагаетесь на непроверенную, экспериментальную технологию, в решающей битве против врага, который, как мы хорошо знаем, обладает сверхъестественной силой, — он отошел от стеллажей с доспехами. — Я твой боевой брат, и было бы глупо с моей стороны не говорить с тобой начистоту. То, что ты предлагаешь, может привести к твоей смерти там, на горе, и к смерти всех наших лучших бойцов.

— Я не привык рисковать, — Мортарион скрестил руки на груди. — В тот день, когда мы впервые встретились, я поклялся. Я знаю, ты помнишь этот момент. Это время снова пришло, — он покачал головой. — Разве есть у нас иной выбор?

Тифон хотел улыбнуться, но сдержался. «Прекрасно, — подумал он, — мы пришли к нужной теме, не ходя вокруг да около».

— У меня есть альтернатива. Я привез ее в Убежище на борту дирижабля. Что–то с большим потенциалом, чем горстка бронированных костюмов.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Раск.

— Я предпочитаю показывать, а не рассказывать, — ответил он, и на этот раз улыбка Тифона проявилась во всей своей звериной полноте.

V

Возрождение

Судьба Сигиллита

Серебро

Огонь и смерть кружились вокруг Локена, сплетаясь в танце, слишком хорошо ему знакомом. И всё же сражаться здесь казалось неправильным.

С тех пор, как Локен был принят в ряды Странствующих Рыцарей и обрёл цель, он часто получал приказы проливать кровь на поверхности Терры, но каждый раз это были мелкие стычки, незначительные схватки, что длились несколько секунд. А это…

Это было похоже на войну.

Хотя родиной человечества был не тот мир, где родился Локен, он был воспитан, как многие сыновья и дочери Империума, ценить эту планету больше других, считать ее почти священной.

В другое время и в другом месте это почитание можно было бы назвать «святым», но в светских владениях Императора для этого слова не было места. Тем не менее, Терра — Старая Земля, Гея, Адем, Теллус или любое другое древнее имя, под которым ее могли знать — стояла на голову выше всех остальных планет, являясь колыбелью человечества. Не тронутая битвами со времен Великого Объединения Императора, она должна была стать прообразом, на основе которого выковывался юный Империум.

Грянувшая здесь война, полная грохота орудий и лязга клинков, была оскорблением этого идеала.

Пылали останки рухнувших на заснеженную землю аэронефов, выбрасывая в небо клубы едкого дыма, скрывавшего приближение их пассажиров. Напор атакующих не смогла замедлить даже стена огня из лазганов Избранных Малкадора, удерживающих внешние блокпосты, и, когда оружие бойцов перегрелось и отключилось, орда нахлынула на защитников, растерзав всех до единого.

Их были сотни, а может, и тысячи. Конечно же, у большинства этих людей не было надлежащей подготовки, но они компенсировали отсутствие воинского мастерства и навыков численным превосходством. Некоторые из них — кадровые солдаты, возможно наемники или даже законники, знавшие, как обращаться с оружием. Но в основном — оборванцы и нищие, армия, собранная из неисчислимых племен мусорщиков и техно-кочевников, обитавших за пределами городов-ульев Терры. Локен задумался, кто же ходил среди них и какие речи вёл, переманивая их под знамена Магистра войны.

Он задавался вопросом, что же это было: колдовство варпа, затуманившее разум, или умелая игра на отчаянии тех, кто считал себя забытым и брошенным? Слава, завоеванная Императором на далеких звездах, должно быть, казалась этому сброду разношерстных отбросов чем–то чуждым и непонятным. Локен подумал о том, как они могли видеть Великую Мечту Империума. Не крестовый поход, призванный привести человечество к величию, а бессмысленное, расточительное предприятие, затеянное элитами, которые не знали и не собирались думать о горестях простого народа.

Но, несмотря на это, воин всё равно убивал их без жалости. Ибо даже пытаясь понять, что толкнуло несчастных в объятия предательства, Локен не мог простить их.

Его меч рубанул человека в панцирной броне имперской армии; от силы удара окровавленный труп отшвырнуло назад к его товарищам, ошеломленным увиденным. Локен, сохраняя темп, размахнулся и обезглавил остальных. Они падали в слякоть вокруг его сапог, и кровь, смешиваясь с талым снегом, превращалась в алые лужи, расцветающие у подножия Белой Горы.

Вспыхнули лазеры, взревели болтерные снаряды, соткав смертоносную паутину света и трассеров надо льдом и камнями. Импровизированная армия перебежчиков пришла с именем Гора на устах вместо боевого клича, продвигаясь плотным строем по остроконечным утесам из голого гранита. Лучи били из ДОТов по всему периметру большого серого пика, но больше всех убивали Странствующие Рыцари.